Навигация:
ГлавнаяВсе категории → Образ города

Форма города


Форма города

В принципе мы можем сформировать наш новый урбанистический мир как представимые ландшафты: распознаваемые, связные и ясные. Это требует, однако, и нового отношения со стороны горожанина, и материальной реконструкции окружения для придания ему визуально осмысленной формы, организованной от уровня к уровню во времени и пространстве и действительно пригодной для того, чтобы стать символом городского образа жизни. В этой главе мы попытаемся предложить несколько конструктивных соображений по этому поводу.

Большинство объектов, которые мы привыкли называть красивыми, будь то картина или дерево, — суть монофункциональные предметы, в которых или отпечаток единой воли, или процесс долгой эволюции образуют прочную, очевидную связанность каждой мельчайшей детали с общей структурой. Город — полнфункциональная, подвижная организация, вместилище множества функций, осуществляемых множеством участков с различной скоростью. Ни строгая специализация, ни полнея запутанность не могут считаться желаемыми, да они и неправдоподобны. Форма города должна быть в какой-то степени нечеткой, пластичной по отношению к потребностям и восприятию горожан.

Однако есть фундаментальные функции, которые безусловно должны быть выражены формой города: система коммуникаций, тип землепользования, основные центры. Эта форма должна воплощать в себе наиболее общие ожидания и представления, чувство общности. И, наконец, если окружение визуально организовано и обладает яркой опознаваемостью, оно позволяет каждому горожанину дополнить его личными значениями, связать с ним личные ассоциации.

Чтобы ограничиться одним примером, сошлемся на Флоренцию — город с мощной индивидуальностью, вызывающей глубокую привязанность у множества людей. Хотя чужаки поначалу воспринимают ее как холодноватую и даже отчужденную, они не могут отрицать специфическую для Флоренции силу воздействия. Вне зависимости от экономических или социальных проблем жить в таком окружении — значит добавить жизненному опыту дополнительную глубину: чувства удовлетворения, меланхолии или причастности.

Конечно, у этого города грандиозное экономическое, культурное и политическое прошлое, и зримые свидетельства этого прошлого составляют значительную часть характерности этого города. Но Дело еще и в том, что это отлично обозреваемый город. Лежащий в долине реки Арно между холмами, он расположен так, что холмы и город почти всегда зрительно взаимосвязаны.

С юга открытая местность проникает почти до самого сердца города, образуя яркий контраст, и с террасы на одном из последних крутых холмов открывается вид сверху на городское ядро. С севера мелкие селения вроде Фьезоле или Сеттиньяно отчетливо выступают на холмах с характерными очертаниями. Над самым центром города поднимается мощный, безошибочно опознаваемый купол собора Дуомо и рядом Кампаннлла Джотто — ориентир, видимый из любой части города и на расстоянии многих километров от него.



Рис. 1. Флоренция, вид с юга


Центр города обладает характером почти подавляющей силы: щели мощенных камнем улиц; высокие облицованные камнем или оштукатуренные здания желто-серого оттенка со ставнями на окнах, коваными решетками и похожими на пещеры входами, прикрытыми характерными глубокими флорентийскими карнизами. В пределах этой зоны множество сильных узлов, определенность форм которых подчеркнута особенностями использования или типом пользователя. Вся центральная зона усеяна ориентирами, имеющими собственное имя и собственную историю. Река Арно прорезает это целое, соединяя его с окрестным ландшафтом.

С этими ясными и дифференцированными формами люди чувствуют себя связанными крепкими узами исторического или сугубо личного содержания. Любой из городских видов мгновенно опознается и вызывает поток ассоциаций. Все части сцеплены между собой, и зримое окружение становится интегральной частью жизни флорентийцев. Даже в этом ограниченном смысле представимости город никоим образом не может быть назван совершенным, но су-шествует простое, само по себе возникающее удовольствие, чувство удовлетворенности, чувство присутствия и «правильности», вызывае-д|пе одним лишь видом этого города или возможностью пройтись по его улицам.

Конечно же, Флоренция — необычный город. Даже если не связывать наши рассуждения с США, радующий взгляд город — несомненная редкость. Впечатляющим деревням или отдельным частям городов несть числа, но во всем мире вряд ли больше двадцати — тридцати городов, являющих собой в целом образ непрерывной и яркой силы. И среди них нет ни одного, который охватывал бы территорию более нескольких квадратных километров. Хотя агломерации давно уже не редкость, в мире нет ни одной, которая как целое обладала бы сильным визуальным характером или очевидной структурой. Все знаменитые города в равной степени страдают от процесса совершенно безличного расползания их периферии.

Резонно в связи с этим задать вопрос: возможна ли вообще агломерация (или хотя бы город), обладающая силой непрерывной представимости, а если возможно, то нужно ли это кому-либо? Поскольку примеров нет, приходится в виде аргументов использовать предположения н экстраполяцию опыта прошлого. В прошлом люди неоднократно расширяли масштаб своего восприятия, сталкиваясь с новыми задачами, и нет оснований полагать, что это не может произойти вновь. К тому же есть уже участки автомагистралей, явственно демонстрирующие, что такая крупномасштабная организация принципиально возможна.

Можно также сослаться на примеры сверхкрупных зримых ферм, не связанных с городом. Большинство может припомнить какие-то любимые ландшафты, обладающие той степенью расчлененности и структурности, той ясностью формы, какую мы хотели бы воспроизвести в жилой среде. Именно такой характер имеет пейзаж к югу от Флоренции, раскрывающийся с дороги на Поджибонси. Долины, гребни гор и маленькие холмы чрезвычайно разнообразны, но явно образуют единую систему; на севере и востоке Апеннины замыкают горизонт. Земля, охватываемая взором на большое расстояние, расчищена и засажена всевозможными культурами — пшеницей, оливковыми деревьями, виноградом, четко различимыми по цвету и специфической фактуре. Каждая складка рельефа отражена в рисунке полей, плантаций и дорог; вершина каждого холма увенчана селением, церковью или башней, так чтобы каждый мог сказать: «Вот мой город, а это другой». Следуя геологическому строению рельефа, люди достигли здесь тонкого и отчетливо зримого вписывания собственных действий в окружающую среду. Целое образует единый ландшафт, и все же каждую его часть можно легко отделить от соседней.

Сэндвич в штате Нью-Гэмпшпр, там, где Белые горы спускаются к истокам рек Мерримак и Пискатаква, можно рассматривать в качестве такого же примера. Стена заросшей лесом горы резко контрастна всхолмленной, полукультивированной стране внизу. К югу от гор Оссипи встречаются последние изолированные группы холмов. Некоторые вершины вроде горы Кокоруа имеют ярко специфическую форму. Самый сильный эффект возникает в «интервалах» — плато у самых подножий гор. Они полностью расчищены и создают такое же странное и сильное ощущение «места», какое возникает во Флоренции.

Гавайи — такой же, хотя и более экзотический, пример: острые силуэты гор, сочный цвет скал и больших утесов, роскошная и чрезвычайно разнообразная зелень, контраст между морем и землей, драматическая неожиданность перемещения с одной стороны острова на другую.

Все это, разумеется, чисто личные примеры, читатель легко может заменить их собственными. Иногда, как на Гавайях, это результат силы природного «события»; чаще, как в Тоскане, это продукт работы человека по приспособлению окружения к своим нуждам, а своей технологии — к геологическому строению окружения. В удачных случаях такое приспособление и связанные с ним модификации окружения осуществляются с осознанием и взаимосвязанности, и сугубой специфичности как природного окружения, так и человеческих нужд.

Как искусственный мир, город должен быть именно таким — создаваемым искусностью человека, формируемым для человеческих нужд. Наша давняя привычка — приспосабливаться к окружению, чувственно упорядочивать или отторгать то, что предоставлено нашему восприятию. Выживание и господство над окружением основаны на этой чувственной приспособляемости, но теперь мы уже в состоянии перейти к следующей ступени взаимодействия: в уже привычном, освоенном мире мы можем начать приспосабливать само окружение к рисунку восприятия и смыслообразования, свойственных человеческому существу.

Похожие статьи:
Создание общественных укрытий

Навигация:
ГлавнаяВсе категории → Образ города

Статьи по теме:





Главная → Справочник → Статьи → БлогФорум