Навигация:
ГлавнаяВсе категории → Образ города

Связь с прошлым


Связь с прошлым

В 42 из 50 штатов США насчитывается сегодня 125 деревень — музеев народной архитектуры и пешеходных маршрутов по городам. В каждом воспроизведен какой-то определенный период со всем комплексом зданий и обстановки и нередко с разыгрывающими свои роли обитателями. Подобные реконструкции пользуются огромной популярностью, но все они страдают известной ограниченностью или из-за высокой стоимости, или из-за недостатка информации или нехватки старинного оборудования. К тому же тщательность их организации сомнительна в свете новых исторических изысканий. Здесь немало и других специфических проблем.

Укоренившиеся сегодня мифы заставляют приукрашивать прошлое, забыв, скажем, о жесткости границ между сословиями или о тотальной изоляции военного форта. Как убедить, например, детей играть в игры прошлого, отказавшись от привычных? Кто захочет демонстрировать нежелаемое или даже постыдное прошлое? Так, жители очаровательного, но очень отсталого Стеншё, превращенного в субсидируемую правительством шведскую историческую территорию, вскоре пожелали пользоваться всеми современными удобствами, а когда им было в этом отказано, попросту выехали в другие места. Нельзя избежать того, что реконструированное окружение существует сегодня, а не в том историческом времени, которое оно имитирует, и заполняется сегодняшними туристами.

Сегодня правилом является пассивное восприятие: посетители дивятся и переходят дальше. Подобные предприятия стали бы куда эффективнее, если бы зрителей побуждали быть актерами, предоставив им для использования заурядное оборудование прошлого. Только тогда они смогли бы хоть как-то проникнуться толикой чувства жизни в реальном прошлом. Если бы посетителям дать возможность прожить неделю подобно тому, как жили люди того времени, и испытать часть удовольствий и неприятностей, из которых складывалась тогдашняя жизнь, проникновение было бы куда более сильным. Недавно группа студентов провела пять дней в однокомнатной хижине на реконструированной плантации Плимот в А1ас-сачусетсе. Они носили тяжелую одежду пилигримов, если их грубую пищу, которую готовили на костре, таскали воду и сушняк, чистили кастрюли песком, читали и шили при свете лучины. Эта неделя оказалась нелегкой и полезной, хотя при этом не было ни угрозы голода, ни страха перед болезнями или нападением индейцев.

Разумеется, подобные «постановки» должны иллюстрировать не одни только «великие» моменты исторического периода, но весь его культурный объем. Воссозданное прошлое должно опираться на знания и ценности настоящего: ведь нам нужно, чтобы воссозданное менялось по мере того, как меняются наличное знание и сегодняшнее понимание ценностей, по мере того, как все время заново пишется история. Одна из опасностей, заключенных в сохранении окружения, лежит в самой мощи, с которой оно способно законсервировать некий образ прошлого, образ, который со временем может оказаться неверным или мифическим. Сохранение не сводится к простому спасению старых вещей от уничтожения, это еще и обеспечение ответного отклика на эти вещи, а этот отклик можно точно передать, модифицировать или утратить. Отклик способен даже пережить сами вещи.

Было бы разумно столкнуться с противоречивыми картинами прошлого, зависящими от противоречивых взглядов на это прошлое. Тогда, например, различные музеи среды могли бы предъявлять свои интерпретации Гражданской войны или, скажем, представления о жизни в Бостоне в 50-е годы XIX в. с позиции янки и ирландцев. Тогда посетитель смог бы увидеть покорение Запада глазами индейцев и глазами белых пионеров. Лишь тогда студент мог бы так же перейти от одной реконструкции к другой, как он переходит от одного текста к другому.

Сохранение среды всегда имело под собой не только педагогические и эстетические, но и политические мотивы: группы, обладающие властью, сохраняют яркие символы собственного престижа, тогда как остальным приходится удовлетворяться чем-то более скромным. Но в принципе различные интерпретации могут быть открыто предъявлены в реконструкциях прошлого.

Весь город может играть роль средства обучения, ту роль, которую берут на себя обычно экскурсии или разбросанные памятные таблички. То, что «Уильям Блейкжил здесь», еще ничего не значит, если видимое сооружение не отразилось как-то на том. что Блейк делал, или не выразило его личность, или хотя бы его локализация не играла какой-то значимой роли в жизни Блейка. Город может раскрыть огромный объем информации, поскольку рисунок размещенных в нем следов прошлого представляет собой хотя и хаотичную, но зато гигантскую «картотеку». Знаки, маршруты, экскурсии под руководством гида могут извлечь скрытую историю сложнейшей территории, мало затрагиваемую ее современными функциями, порожденными иной раз значительной реконструкцией предметного окружения. Так, можно продемонстрировать, как, пользуясь водным путем от Вестминстера до Тауэра, короли объезжали грозивший бунтами лондонский Сити, как бежали обитатели буржуазных кварталов перед надвигавшимися мастеровыми. Подобным образом можно построить множество «иллюстрированных прогулок», делая видимыми сущностные следы прошлого-встроенные в позднейшие сооружения, подземные и даже подводные. Наконец, прошлое можно демонстрировать в непосредственной соотнесенности с настоящим: старинное платье в магазине одежды, древние технологические приемы — на заводе, прежний облик участка — на самом участке. Во всяком случае, очевидно, что средства, которые следует затратить на трансляцию прошлого в настоящее, должны по крайней мере не уступать средствам, затрачиваемым на само его сохранение.

В течение столетий образ предметного окружения использовался в роли «булавки», на которую нанизываются сведения для запоминания — от мнемонической системы Симонида с Кеоса в 500 г. до н. э. до воображаемых прогулок С. В. Шерешевского в наш век. В XVI в. Камилло действительно построил в Венеции мемориальный театр, деревянную конструкцию, в которой места, проходы между рядами, росписи имели единственную функцию — символизировать знания человека о Вселенной. Мартин Паули недавно предложил «временной дом» — семейный жилой блок, который автоматически записывал бы и по сигналу воспроизводил все звуки домашней жизни. Мысль о том, что семейная жизнь оказалась бы объектом постоянного наблюдения и записи, жутковата, однако вполне разумно представить себе, что существующие остатки старого города, в соединении с печатным словом, кино- и магнитозаписью, могут сознательно использоваться для обучения тому, что может оказаться полезным для будущего. Могут ли немые статуи иметь аккомпанемент в виде поясняющих текстов или фотографий, получаемых по требованию? Во всяком случае Томмазо Кампанелла предлагал покрыть стены Утопии иллюстрациями, связанными с историей и естествознанием. Таким же образом соборы наглядно представляли верующим догматы церкви.

Даже и сейчас окружение взаимодействует с другими мнемоническими инструментами — с книгами, устными текстами, фильмом. Так, для американца, впервые оказавшегося в Лондоне, названия улиц и многих мест хорошо знакомы, если он вырос на английских детских книгах. В противном случае искусственное окружение может полностью утратить связь со своим прежним значением, и для жителя средневекового городка, занявшего брошенный дворец Диоклетиана в Спалато (сегодняшний Сплит), тот должен был восприниматься так же, как природное ландшафтное образование, которое надо приспособить.

Более того, с определенными местами могут быть связаны совершенно фальшивые значения: так, туристы с удовольствием выслушивают колоритную фантазию гидов по поводу всего, что попадается им на глаза. Так, сыны Манхаттана (штат Канзас) повествуют теперь свои истории перед статуей «народного героя» Джонни Коу, наспех изобретенного отцами города к столетнему юбилею И столь же быстро забытого.

Похожие статьи:
Создание общественных укрытий

Навигация:
ГлавнаяВсе категории → Образ города

Статьи по теме:





Главная → Справочник → Статьи → БлогФорум