Навигация:
Главная → Все категории → Образ города

Празднование времени


Празднование времени

Мы стремимся вовсе не к простой организации времени — мы хотим переживать его. Конечно, в некоторых звеньях жизни, там, где необходимо скоординировать деятельность множества сотрудников-или поведение множества незнакомцев, всегда требуется соотнесение с абстрактным временем. Подумать только: программисты компьютеров именуют эту научную абстракцию «действительным временем»! Во всех прочих ситуациях нам нужнее более содержательные указания на ход времени: цепочки значительных событий или моментов, в которые мы живем в полном смысле слова, разделенных фоновыми периодами неопределенной длительности и замедленного темпа.

От примечательных событий мы получаем то же удовлетворение, что и от примечательных мест. Если важные часы ощутимо, чувственно примечательны, мы можем, исходя из них, сориентироваться во времени. Места и события могут быть оформлены так, чтобы усиливать ощущение настоящего — или за счет их собственного характера, или благодаря их способности усилить восприятие действия, что и происходит во время демонстрации, в лекционном зале или на рыночной площади. Приобретение местом определенного облика в определенные дни — характерный пример такого воздействия. Приятной традицией XIX в. были устройство меняющихся от сезона к сезону цветочных куртин или клумб, организация целых садов, в которых различные цветы открывались и закрывались через регулярные интервалы в течение дня. Цветы были идеальными естественными часами. Старые праздники сохраняют такой же особый привкус естественности, хотя свойственные им схемы поведения были некогда гораздо ярче — полуфабрикаты из супермаркета более не отражают смену времен года.

Особая организация могла бы поддержать празднования, происходящие и сейчас в наших городах, вырастающие из подлинных несчастий и радостей нашего времени: парады в конце недели на Кингз Роуд или на Бульваре заходящего солнца, выдающиеся концерты или спортивные события, каникулярные перерывы учебного года, политические демонстрации, годовщины войн, летние праздники. События, значимые для ограниченных групп, тоже могут находить выражение на улице, включая особые игры и угощение, соответствующие костюмы. Нам явно нужно увеличивать плотность особых событий, а не уменьшать ее, как это происходит сейчас. Отнюдь не только ностальгия по детству заставляет нас считать его богаче в этом отношении.

Иногда мы испытываем полную погруженность в сиюминутное ощущение, что так легко происходит в музицировании, в танце, в занятии спортом, в любом занятии, захватывающем все наше существо. То же чувство порождается творческой работой или глубоким переживанием воспринимаемого. На секунду мы освобождаемся от сожалений о пошлом и забот о будущем, восприятие и реакция предельно сосредоточены. Окружение может способствовать такого рода погруженности, не только устраняя все отвлекающее, но и живо пробуждая нашу восприимчивость.

Мы не без удовольствия вспоминаем внезапность вечера, следуй-щего за долгим летним днем и подготавливающего наступление ночи. Есть особая значительность в моментах перехода одного в другое, подобная удовольствию от задержки в дверях при переходе из одного пространства в другое. Приход весны на среднем западе, заходы солнца, увядание листьев в Новой Англии, первый густой снег — все это усиливает ощущение поступи времени. Подобно тому, как архитектор специально подчеркивает и украшает переходы между пространствами, так и все окружение должно быть расчленено драматическими интервалами, за которыми следуют долгие паузы, а не оставаться неизменным или послушно следующим ходу часов Могут возникнуть новые ритуалы времени: празднование солнцестояния, театрализация переезда из одного жилища в другое, обозначение рождения и смерти. Начала и концы должны быть тем, что мы вспоминаем, чтобы ощутить течение событий. Тогда год мог бы превратиться в последовательный ряд определенных периодов и моментов на фоне нейтрального времени. Стандартный час и стандартная неделя были крупным культурным достижением. Но не можем ли мы теперь создать более человечный календарь?

Во времена Ренессанса проектирование карнавалов, процессий и зрелищ было важнейшей задачей, а британская корона имела собственный департамент увеселений, нанимавший первоклассных про. ектировщиков и тративший изрядные суммы. Маски* Елизаветинских дней и всего времени Стюартов вплоть до Кромвеля были сложнейшим делом, «картинами, полными света и движения». Двигались и раскрывались тучи, за которыми слой за слоем громоздились сложные декорации и мощные машины. Эффектность зрелища возрастала по мере деградации монархии, в чем можно усмотреть своего рода пророчество.

Современные художники (и то же в период политических столкновений) столь же интересуются выявлением настоящей минуты. Они увлечены импровизацией, соучастием аудитории, импровизационной музыкой, хэппенингом, саморазрушающейся скульптурой, светомузыкой, приводимой в действие компьютером. Архитекторы начинают все более увлекаться временными сооружениями. Протестуя против груза итальянского прошлого, Сант-Элиа провозглашал: «Мы обогатили свое восприятие вкусом к легкости, эфемерности, скорости... Наши здания будут менее долговечны, чем-мы сами. Каждому поколению придется возводить свои города». Сегодня можно купить бумажное подвенечное платье и сделать потом из него кухонные занавески..........

Фейерверки выражают то же очарование момента. В Валенсии так называемые фалла — крупные и сложные скульптуры из дерева и папье-маше на актуальные сюжеты — устанавливаются весной па углах улиц и сжигаются в карнавальную ночь. Традиция создана средневековыми столярами, изготовлявшими грубые светильники, чтобы работать в зимние вечера, и радостно сжигавшими их с. приходом весеннего света.

Есть нечто будоражащее в нестабильности. Молодые хотят ощущать себя живущими сейчас. Они сооружают скульптуры из всякого лома на отмелях залива Сан-Франциско, а на склоне железнодорожной насыпи в Лондоне однажды появилась выложенная из белых камешков надпись: «Существует ли жизнь, пока не наступает смерть?»

Осознанное проектирование особых событий вновь возникает на наших глазах — летние фестивали, демонстрации. Мы давно привыкли к таким мастерам церемоний, как поставщики и коммивояжеры, похоронных дел мастера и распорядители банкетов, режиссеры, но церемонии, которыми они управляют, рутинны и используют стандартный тип окружения и постоянный реквизит. Дизайнер события, напротив, озабочен созданием сценария случайностей, проектированием окружения, аранжировкой деталей, усилением возможностей развития самих действий. Он должен быть компетентным в использовании подходящих средств: танца, актерской игры, пения, кулинарии, кино, аранжировок типа «звук и свет», графики, сценографии, игр, литературных импровизаций, музыки, ритуалов, спорта. Он должен обладать тренированным умением строить во времени, организовать средства пробуждения соучастия, включенности, умением пробуждать и усиливать спонтанность окружения. Гели в его участии и есть некоторая опасность утраты спонтанности, то он обладает и немалыми возможностями ее обогащения, ибо в сложно организованном обществе для спонтанности осталось слишком немного места. В самом деле, даже и те, кто ведут себя будто бы спонтанно, в значительной степени следуют ритуальным моделям такого поведения, поэтому проектная модель может скорее вызвать действительную самопроизвольность, чем пригасить ее. Кстати, создание временного окружения должно включать и его демонтаж, возможно, ритуализованное уничтожение, ибо каким же изношенным и нелепым оно выглядит на следующее утро!

Время от времени нам нужно переживать общее, живое настоящее, расширенное за счет групповых ожиданий и групповой памяти. Дизайн среды может лишь усилить и поддержать то, что как возможность зависит от общих устремлений и общей истории. Если формы стандартны, если они не меняются, мы испытываем досадное чувство «дежа вю;;- уже виденного и мир лишь возвращается на круги своя. Однако столкновение с навязчивой новизной еще более разочаровывает. Это уже эффект «жиме вю» — не видно ничего, что было когда-либо нами видено раньше, утрачены все связи, и настоящее опасным образом сжимается. Как мы еще увидим, и прошлое, и будущее могут «заимствоваться» для расширения объема настоящего и точно так же, как мы «заимствуем» внешнее пространство, чтобы расширить ограниченное по объему место.

Характерные для той или иной группы временнйе территории могут закрепляться таким же образом, как утверждаются территории в пространстве. Форма может, поддерживая деятельность, драматизировать ее. Мы в состоянии соотносить наше время с временем других людей и иных живых существ. Окружение может дать нам возможность осознать себя живущими в общем настоящем, где мы ощущаем течение событий, о которым связываем свои страхи и надежды.

Мы действуем в настоящем, переустраивая окружение для будущего. Мы вспоминаем сейчас и учимся тоже сейчас, т.е. преобразуем самих себя, чтобы более эффективно действовать в будущем. Окружение, способное повысить интенсивность воспоминаний и обучения, — это связь сиюминутного с широчайшим диапазоном времен. Жить — значит быть пробужденным в настоящем с чувством безопасности, рожденным фактом продолжения того, что было, с чувством настороженности по отношению к врывающемуся в наш МИР новому. Мы чувствуем ритмику своего «я», ощущая ее элементом Мирового ритма. Только там, где локальное время, данное место и наше собственное существо опираются на чувство безопасности, мы Действительно готовы встретить вызов будущего с его сложностью.

Похожие статьи:
Создание общественных укрытий

Навигация:
Главная → Все категории → Образ города

Статьи по теме:





Главная → Справочник → Статьи → Блог → Форум